Сергей стоял у знакомого подъезда, вспоминая, как Батя учил его забивать гвозди — молоток в детской руке, суровые наставления сквозь сигаретный дым. Тот дом пахнет старыми книгами и картошкой с котлетами, будто время здесь остановилось в девяностых. Отец, коренастый мужчина с пронзительным взглядом, всегда говорил: "Жизнь — не сахар, сынок", и эти слова стали главным уроком выживания.
Теперь, глядя на его поседевшие виски, Сергей понимал: за этой грубоватой оболочкой скрывалась безграничная преданность. Советское воспитание, лишённое сантиментов, оказалось щитом в жестоком мире. И простой вопрос "Ну как ты?" прозвучал как признание в любви, которую они оба годами хранили в молчании.